Продвижение сайта компании seo продвижение internetmarketing.prodvizheniesite.ru.
«Ничего такого Виктюк в мой адрес не отпускал»
В отличие от столицы номер раз столица номер два — не слишком избалована театральными премьерами. Наверное, поэтому вокруг спектакля "Осенние скрипки" в Питере творился сущий бэмс. Впрочем, были и объективные причины для ажиотажа. Во-первых, в главной роли — местная любимица Алиса Фрейндлих, у которой давненько уже не случалось премьер. Во-вторых, режиссер спектакля — Роман Виктюк (к работам Романа Григорьевича можно относиться как угодно, но глупо отрицать, что это всегда ярко). В-третьих, сама пьеса.
Некогда популярный Илья Сургучев написал "Осенние скрипки" в 1914 году. Эта пьеса почти сразу стала хитом Московского Художественного академического театра. На 10-дневных гастролях в Петрограде в 1915 году "Скрипки" сыграли шесть раз, а "Дядю Ваню" всего дважды. Говорили, пьеса Сургучева стала причиной раздора между Станиславским и Немировичем-Данченко. Варвару Васильевну, главную героиню, играла Ольга Книппер-Чехова и имела с этой ролью успех, которого не знала ни в одной постановке по Антону Павловичу.
Словом, у не утратившей вкус питерской публики были основания, чтобы ломиться на премьеру "Осенних скрипок" версии 97 года. Но меня-то по большому счету интересовал не столько спектакль, сколько Алиса Фрейндлих. Премьера — хороший повод пробить глухую защиту примы Большого драматического театра имени Г.Товстоногова, мягко говоря, не слишком балующую прессу.
Заручившись поддержкой Романа Виктюка (журналисту можно отказать в интервью, но как не уважить просьбу режиссера?), я пошел на приступ. Честно пытался встретиться с Фрейндлих до спектакля. Какое там: не подступись! Сразу вспомнились слова Варвары, дочери Алисы Бруновны: "когда у мамы впереди премьера или что-то ответственное, она как утюг горячий". На себе почувствовал: горячо. Чтобы не обжечься, пришлось отступить на запасные позиции и брать интервью после премьеры, но все равно — в обстановке, приближенной к боевой. Дверь гримерки штурмовали поклонники, в спину мне шипели чувствующие себя обойденными телевизионщики с 5 канала: В довершении всего выяснилось, что у Алисы Бруновны с утра страшно болит зуб.
- Неужели и на сцене боль не прошла?
- Наверное, вы ждете рассказа о волшебной силе искусства, о том, как растворилась в роли, с головой вошла в свою героиню и позабыла обо всем на свете? Красиво, но: неправда. Зубы не отпускали ни на минуту, другое дело, что до выхода на сцену я глушила боль таблетками (сегодня, кажется, уже целую упаковку сжевала), а когда начался спектакль, заставила себя ни о чем постороннем не думать. Но это называется силой воли, а не волшебной силой искусства. Ой, опять стрельнуло! Зачем вы о зубах напомнили?
- Исправляю ошибку — срочно меняю тему. Если бы не приехал в Питер, то, может, и не узнал бы, что Вы на днях отмечали сорокалетие творческой деятельности. Странно, но это событие прошло мимо московских СМИ.
- Ничего странного. Никаких пышных торжеств не было, вероятно, поэтому Москва и не заметила юбилея. Я в принципе не очень люблю всякие там чествования, к тому 40 лет — это уже такая цифра, о которой кричать не хочется. Лучше бы о дате помнила только я. Будь моя воля, вообще ничего не афишировала бы, но поскольку сделать это оказалось невозможным, постаралась обойти "малой кровью". Был обычный домашний праздник — без фанфар и помпы. Все тихо, мирно, дружно и приятно.
- Дорогие гости были?
- В каком смысле?
- В сердечном.
- Конечно. Таких и звали.
- Из других городов кто-нибудь приехала или ограничились питерскими симпатиями?
- Нет, вы меня не поняли. Я не устраивала шикарных приемов, банкетов, бенефисов. Коротенько собрались в кабинете Георгия Александровича Товстоногова в БДТ, посидели и ...разошлись. И на сцене я это, как вы выразились, событие никак по-особенному не отмечала, поскольку считаю: коль уж случился юбилей (а они имеют обыкновение периодически случаться), лучше встретить его в работе, делая то, что делала всю жизнь.
- Но ведь я видел на улицах Питера афиши, приглашающие в зал "Октябрьский" на концерт по случаю этого самого сорокалетия.
- Вы плохо прочитали: это было выступление К ЮБИЛЕЮ, а НЕ В ЧЕСТЬ его.
- Заметил: когда два года назад у вас был личный, а не творческий юбилей, действо происходило на сцене БДТ, а сейчас почему-то "Октябрьского".
- Далась вам эта дата! И на том моем юбилее все было очень скромно: собрались на банкет, попили друг за друга... понимаете, празднество надо у страивать не в связи с очередной округлившейся цифирью, а по состоянию души или по результатам проделанной работы. В этом смысле мне сейчас особенно похвастаться нечем. Живу, как все, стараюсь побольше работать, хотя в кино уже давно не снимаюсь, а на сцене БДТ у меня осталось всего четыре спектакля. Так что...
- Так что премьера "Осенних скрипок" в Петербурге оказалась очень кстати.
- Безусловно. Но это не значит, что я уцепилась за первую попавшуюся соломинку. Если бы мне не понравилась роль, я не стала бы играть ни при каких условиях.
- Вы, конечно, знаете, что главную героиню, Варвару Васильевну, когда-то играла Книппер-Чехова. Внутренне готовились к соревнованию с этой великой актрисой?
- Как я могу состязаться с тем, чего не видела? Я не задаюсь абстрактными целями, мне вполне хватает реальных.
- До Петербурга вы играли "Скрипки" в Израиле. Как там приняли спектакль?
- Я всегда трясусь перед премьерой — будь то дома, в Москве или в Тель-Авиве. Волнуюсь страшно. Но в Израиле, по-моему, все прошло замечательно. Наверное, были и те, кому постановка не понравилась — Виктюк далеко не всеяден.
- А как приняли вас?
- Приняли.
- В соплеменницы не записали?
- Я специально не спрашивала, но, думаю, нашлись люди, пожелавшие увидеть во мне еврейку. Никого разуверять не стала — зачем огорчать? Пусть верят, если им так хочется.
- В последнее время вы много работаете с Виктюком — месяц гастролировали по Израилю, сейчас — премьера в Питере, затем собираетесь со "скрипками" покорять Москву. Вас в родном театре к Роману Григорьевичу не ревнуют?
- Вслух об этом никто прямо не высказывался, но определенное беспокойство я заметила. Кирилл Лавров, наш худрук, приходил на премьеру "Осенних скрипок", смотрел.
- И?
- И у руководства театра возникло желание поставить что-нибудь для меня. Я давно уже не замечала в БДТ таких порывов по отношению к себе.
- Когда вы уезжаете на гастроли, под вас специально подстраивают репертуар?
- Это делается не только ради меня. У нас в театре многие выступают с антрепризами, снимаются в кино — это и Олег Басилашвили, и Евгений Лебедев, и Нина Усатова, и Евгений Сидихин. Так что и в этом случае я не претендую на какую-то исключительность. То, что в театре идут нам навстречу, абсолютно нормально — на одну зарплату сейчас прожить совершенно невозможно, поэтому приходится где-то подрабатывать. Кому можно посочувствовать в этой ситуации, так это заведующему труппой: сидит, бедный, и раскладывает вечный пасьянс, пытаясь сделать так, чтобы и спектакли шли, и актеры имели паузу для заработков на стороне.
- Прежде вы работали с Виктюком?
- Нет. "Скрипки" были первым опытом.
- Вы без колебаний согласились работать с ним?
- Да, но я долго не могла адаптироваться, привыкнуть к методу романа Григорьевича
- К методу обращения с актерами?
- Вообще — к методу в целом. У Виктюка свой, собственный язык. Его надо научиться понимать.
- У Романа Григорьевича язык бывает разным, в том числе и ненормативным:
- Да-да, я знаю: правда, в мой адрес ничего ТАКОГО Виктюк не отпускал, что, впрочем, не мешало ему в моем присутствии называть других актеров по-всякому. При этом я каждый раз внутренне ежилась.
- То есть это не ваша лексика?
- Почему? И я в запале говорю всякое, надо ведь как-то выбрасывать из себя дурные эмоции. Японцы куклам морды бьют, а мы материмся от души. Да, я тоже могу выразиться будь здоров. Театральная жизнь, закулисная обстановка научили. Но, во-первых, никогда не позволяю себе выплескиваться на публике, при чужих, а во-вторых, произношу соленые словечки не с такой экспрессией, как Виктюк. Хотя, конечно, Роман Григорьевич отходчив, он обругает по-страшному, а через минуту уже кричит тебе: "Браво!".
- На что способен Виктюк — известно, но вас представить матерящейся трудно — даже в кругу родных и близких. Больно уж это не вяжется с образом рафинированной ленинградки.
- И то правда. При папе я ни разу в жизни не выругалась. Отец давно уже плохо слышит, поэтому все равно не заметил бы, но — не могу. Наверное, все дело в том, что и папа никогда не переходил границы приличий, как он их понимает.
- Отец бывал на ваших спектаклях?
- Обязательно! И завтра, в последний день показа "Скрипок" в Петербурге, придет. Из-за глухоты папа обращает внимание на то, как я двигаюсь на сцене, следит за пластикой, а потом критикует, критикует: Он полагается на интуицию и всегда очень тонко угадывает нюансы, дает дельные советы.
- Вы никогда вместе не играли?
- Не довелось, хотя оба этого очень хотели. В кино нас вдвоем не звали, а работали мы в разных театрах. Правда, однажды была попытка. Отец собирался сыграть роль Цезаря в новой постановке театра Ленсовета, где я тогда служила. Мы даже немножко порепетировали, но потом все расстроилось — какие-то организационные моменты решить не удалось
- Стыдно признаваться, но из всех ролей, сыгранных Бруно Артуровичем, мне больше всего запомнился Никитский из рыбаковского "Кортика". Как же я ненавидел эту контору, которая пионеров обижает!
- Это в вас еще детство шумит. Отец рассказывал, что было время, когда мальчишки ему на улицах проходу не давали, обзывали разными словами, дергали сзади полы. Так что отец претерпел определенную ненависть подрастающего поколения. Впрочем, это не самые большие трудности, с которыми папе пришлось столкнуться в жизни:
- А вам национальность никогда не аукалась?
- Когда я выросла, на немцев реагировали не так обостренно, поэтому обошлось. Но, повторяю, родне, папе в том числе, пришлось хлебнуть.
- Вы немецкий язык знаете?
- Перед войной начинала учить, но так и не осилила. А папа, другие наши родственники учились в "Peter-Schule" и "Annen-Schule".
- Где-где?
- Были когда-то в Ленинграде две немецкие школы — одна для девочек, а другая для мальчиков.
- Как вам кажется, вы унаследовали суровый нордический характер предков?
- Я не знаю, в чем должна проявляться нордическая суровость: нет, пожалуй, это все-таки не мое. Я достаточно сентиментальный человек, могу расплакаться над книжкой, над киношкой. В театре, бывает, плачу, если, конечно, для этого есть основания. Наверное, я не нордическая, а артистическая натура.
- Значит, этими чертами вы поделились с дочерью, раз Варвара тоже решила стать актрисой?
- Да, она окончила театральный институт, пару раз снялась в кино, а потом Варе надоело слушать, как ее без конца сравнивают с мамой, судачат о том, отдыхает ли природа на детях знаменитостей. Словом, дочь бросила карьеру. Вышла замуж ,родила двух детей- сына и дочь. Так что у Вари теперь другая профессия- мама. Моему внуку уже четыре с половиной года, а внучке — два с половиной.
- Когда-то вы рассказывали, что это отец пробудил в вас актрису: вы стояли рядом перед зеркалом и корчили смешные рожи. Потом дедушка делала то же самое с внучкой Варей. До правнуков у Бруно Артуровича руки еще не дошли?
- Как это не дошли? Уже гримасничают! Прадедушка любит пошалить.
- Вы по-прежнему живете вместе?
- Нет, у всех свои квартиры. Дочка — с детьми, отец — с моей младшей сестрой.
- Она тоже имеет отношение к театру?
- Нет, сестра преподает иностранные языки.
- Вы считаете себя хорошей бабушкой?
- Как я могу ответить на этот вопрос, если вижу внуков от силы раз в неделю? Строгая, добрая. Когда мы встречаемся, я не могу позволить себе замечание или что-нибудь в этом роде. Бедные дети, бабушка приходит по праздникам и тут же начинает их воспитывать. Нет, Боже упаси! Мне приходится идти на компромиссы, подлизываться к детям.
- Конфетками-шоколадками?
- Ими, ими... Есть еще игрушки.
- Вы говорили, что иногда можете позволить себе сентиментальную нотку. Игрушки собственного детства — хороший повод для воспоминаний. Возвращение Алисы в страну чудес.
- Допустим, о моей стране чудес вы знаете: война, бомбежки. Хорошо помню, как я часами сидела и смотрела на стрелку часов, ожидая, когда же можно будет отщипнуть еще крошку от миниатюрной пайки хлеба. Бабушка не разрешала нам есть раньше времени и тем самым спасла от голодной смерти: А игрушки: из детства мне ничего не удалось сохранить. Было несколько елочных украшений, которые мне подарили за стишок, прочитанный на новогоднем утреннике в Ленинградском ТЮЗе. Меня на ту елку привел папа, и было мне тогда три года. Один красненький шарик с утренника оставался со мной до прошлого года, пока мой кот не свалил елку.
- Разумеется, разбился именно этот шар?
- Не только он, вся елка рухнула, но обиднее всего было за эту игрушку. Представьте, сколько раз мы вешали шарик на елку, сколько он прожил с нами:
- Что вы сделали с котом?
- А что с ним, с дураком, сделаешь? Кот испугался больше всех. Он ведь за шариком потянулся, а елка возьми да и свались на него.
- Печальная история: Еще одну грустную тему позволите? Вы обмолвились: "В кино я давно не снимаюсь". Давно — это сколько?
- Уже и не вспомню. Последнее, что было, это "Подмосковные вечера" у Валеры Тодоровского и "Охота" у Виталия Соломина. "Вечера" я хотя бы по телевизору видела, а куда канула "Охота", ума не приложу. Когда шла премьера в Доме кино, я играла спектакль, а больше фильм нигде не появлялся. Так я его и не посмотрела. Был момент, я сильно переживала, что не доиграла в кино, а потом успокоилась. В конце-концов, я в любом случае не смогла бы совмещать театр и кинематограф. Поскольку я всегда много играла на сцене, остальным приходилось жертвовать.
- Зал БДТ всегда полон?
- Практически всегда, изредка пустует галерка. Но вот сейчас весна началась, все отправились сажать картошку и морковку, и народу в театре сразу поубавилось. Особенно по субботам и воскресеньям. Уик-энд в нашей стране отличается от заграничного. Там люди отдыхают, а у нас пашут. Кто думает о театре, господи?
- А вы, когда случай представляется, предпочитаете отдыхать или пахать?
- Хорошо, что у артистов отпуск летом. Можно уехать с внуками на дачу, отключиться от повседневной суеты. Конечно, в своем саде-огороде я не занимаюсь заготовкой запасов на зиму. Это дочка возится с лопатой и тяпкой. Но не потому, что испытывает острую потребность в физическом труде: Варе хочется накормить деток свежими, чистыми овощами, выращенными своими руками. Я на даче тоже не слишком отдыхаю — на мне дом, в котором царят дети, а дети — это, сами понимаете, шум, гам: Один шлепнулся — коленку разбил, у другой зубы режутся — температура подскочила. Ой, зубы! Зачем я сказала? Опять заболели: Господи, где мои таблетки?
Я, конечно, журналист, но не до такой же степени: Вы зубами от боли когда-нибудь скрипели? Значит, понимаете, почему я выключил диктофон.
