Пантерныи мухомор купить.
Как мало я успела
Говорят, что природа отдыхает на детях гениев и талантов. Алиса Фрейндлих опровергла эту сомнительную формулу — дочь народного артиста СССР, она сама стала одной из ведущих актрис сцены и экрана.
- Я знаю, что Вы с удовольствием озвучиваете детские сказки. Что эта работа для вас значит — дополнительный заработок или некую отдушину?
- Нет, это, конечно, ничтожный заработок, за пластинку-гигант я получила 75 рублей. Так что заработка тут разговора нет. Просто меня всегда интересовала детская психология, а во-вторых, мне кажется, что в сказках столько сжатой мудрости, сколько нет даже в больших книгах.
- Да, но, к сожалению, людям сейчас не до сказок. Общество меняет ориентацию, и для граждан остро встает вопрос: как жить, во имя чего?
- Скажу, что жить по принципу "здравия желаю" — это очень легкая позиция, она не занимает ни мозги, ни душу — ничего. "Здравия желаю" — и все. А сейчас очень трудное время, потому что "здравия желаю" уже, так сказать, уходит, я надеюсь, во всяком случае. А вот найти в себе какие-то импульсы для активности — это, в общем-то, довольно трудно. Мне кажется, что весь смысл жизни в самоусовершенствовании. Сейчас же, наоборот, идет тенденция к разбросу, распадению личности на какие-то сиюминутности. И как во времена, когда было жуткое диктаторское давление и люди находили себя в сопротивлении ему, так и сегодня нравственному распаду надо противопоставить какое-то чувство протеста, что ли. Ах, все так, а я не так! Это чувство протеста, сопротивления очень мобилизует, мне кажется, и, безусловно, несет с собой удовлетворение.
- Верите ли Вы в идею гражданского согласия?
- Я считаю, что одной идеей не спасешься. Мы настолько разрушились комплексно, что и врачеваться надо комплексно. Другое дело, что если ты поставишь себе цель сделать сразу все, то не сделаешь ничего. Надо начать делать что-то одно и идти до конца. В Евангелии есть такая формула: если тебя ударили по одной щеке, подставь другую:
- Как же, как же: всепрощение, непротивление злу...
- Это не всепрощение, это значит — будь стоек в своей позиции. Если тебя ударили по щеке, значит, за что-то, за какие-то твои позиции, которые отличны от расхожих. Что значит: подставь другую щеку? Это значит — делай так, как ты делал, продолжай в том же духе, если считаешь, что прав. За идею добра ты получил по щеке, подставь другую щеку — значит, стой на своем.
- Откуда эта независимость у Вас — от матери или от отца? Расскажите немного о себе, о своих корнях.
- Мама моя чистая русачка из Пскова. А что касается отца, то он из немцев, которых начал привозить Петр. Предки отца были художники-стеклодувы, и их привезли сюда начинать стеклодувное дело. С тех пор все здесь и осели. Папино поколение — первое, которое разменяло кровь, до этого они жили такими, знаете, слободами и женились только на своих. Исповедовали свою веру, культуру, язык.
- Ваш отец, известный актер, ощущали ли Вы с детства предопределенность жизненного пути?
- Я была с детства к этому готова, со своими сверстниками часто устраивала всякие представления, играла в театр. Отец, конечно, в буквальном смысле не призывал меня к этому никогда, но я с ним дружила, наблюдала за его игрой. Его рыцарское отношение к театру, конечно, на меня подействовало. Я знаю, что для него нет ничего святее, чем вечерняя встреча со зрителем. Я видела, как он аккумулирует себя к спектаклю, репетиции. Ведь наши эмоциональные бункера рассчитаны на все проявления жизни — житейские, семейные, профессиональные, поэтому, если ты расходуешь эту энергию где-то на стороне, то на сцене, по закону парового котла, получается не гудок, а какой-то жалкий шип. Сейчас, к сожалению, это выпускание пара происходит по такому ряду каналов, что на гудок просто не хватает мощи котла.
- Актера, как футболисты, следят за возрастом, для многих из них переход к возрастным ролям бывает драматичен. У вас нет такой проблемы?
- Да вот видите — торможусь. Когда я была моложе, то даже стремилась играть возрастные роли, мне это было интересно. Сейчас стала бояться. Такая, знаете, несинхронность, когда душевные силы для каких — то емких ролей есть, а физических возможностей уже не хватает.
- Что вам помогает держать себя в спортивной кондиции — теннис, аэробика, шейпинг? Часто ли посещаете массажный и косметический кабинеты?
- Совершенно не посещаю. Надо сказать, что в последние годы я утеряла форму. А вот лет пять тому назад у меня в репертуаре было очень много подвижных спектаклей, которые сами по себе были спортивным тренингом. Сейчас, когда я перехожу на более спокойные роли, единственный мой спортивный тренинг, так сказать, — это чрезмерное количество дел.
- Вы успешно играете в театре и в кино, а как вы справляетесь с ролью хозяйки дома?
- Конечно, я убогая хозяйка, потому что не хватает на это времени. Хозяйство — дело планомерное, им заниматься спазматически нельзя, тогда ничего не получается. Потому что, пока ты закончишь один угол убирать, уже надо браться за другой. Если сосредоточусь, то могу вкусно приготовить. А вообще я готовлю очень мало. И как говорил Толечка Равикович, с которым мы очень долгие годы, пока я работала в театре Ленсовета, дружили: "Лучшее твое блюдо — это летний салат в зимнее время". Это когда я иду зимой на рынок, покупаю дорогие помидоры, огурцы и делаю салат.
- Кажется, Достоевский заметил, что счастье человек находит в семье, а все остальные удачи, успехи и радости, вместе взятые, едва потянут на одну четверть. Вы согласны с этим?
- Нет, конечно. Потому что, если бы Достоевский, допустим, был поглощен семьей и искал счастье там, то не написал бы такую уйму гениальных книг. Он, конечно, тут согрешил. А потом, смотря что он имел в виду? Если то, что счастье — это черпать силы в семье, аккумулировать себя оттуда — в этом смысле, наверное, он прав.
- Извините за личный вопрос: вы счастливы в семейной жизни?
- К сожалению, нет. Я не хочу сказать, что у меня совсем не было счастья, были, конечно, и счастливые годы. Но все в конце концов разбивалось о мою занятость. К тому же мужчины не любят чересчур самостоятельных женщин. Они не приемлют женщину, которая отстаивает свою творческую и финансовую самостоятельность. И вот этот диссонанс, который возникает в семье, неизбежно разрушает ее.
- Какой бы бесплатный совет вы дали своим друзьям, у которых наступил кризис в семейных взаимоотношениях?
- Мне кажется, что мы чаще должны заглядывать в Евангелие. И не буквалистски, а именно пытаясь разгадать глубинный смысл того, что там написано. Одна из самых, что ли, всеобъемлющих позиций Евангелия — это поступай с другими так, как бы хотел, чтобы поступали с тобой. Мне кажется, что и в семье, и в отношения между людьми в любой области эта позиция наиважнейшая.
- Верите ли вы в судьбу, Бога или предпочитаете рассчитывать на себя?
- Думаю, что ни в одном из этих случаев не преуспеешь. Надо и на Бога надеяться, и самому мобилизоваться.
- Семейные узы и долгая творческая дружба связывали вас с Игорем Петровичем Владимировым. Вы ушли из его театра потому, что развелись с ним, или расстались с ним, потому что ушли из театра?
- Вы знаете, здесь какая-то сумма причин. Потому что мы ведь расстались с ним за пять лет до того, как я ушла из театра, даже за шесть. Когда расходились, вроде бы договорились, что это никак не должно отразиться на творчестве. Но это отразилось: разреженный воздух все-таки неизбежно существовал, как мы ни подавляли это в себе, какие бы усилия ни делали. Но была еще и другая причина — это ощущение какого-то творческого топтания на месте. Потому что у Владимирова была не лучшая пора режиссерской жизни, а не делать новых работ невозможно для актера — это творческая остановка.
- Я слышал, что дочь пошла по вашим стопам? — Не совсем, хотя окончила театральный институт. Но наше преподавание находится на таком уровне, что в ней погасили эту страсть в течение четырех лет обучения. Первые два года она летала на крылышках, а потом все увядала, увядала. И выйдя из института одной из лучших студенток, тем не менее не пошла в театр. Сейчас работает на телевидении ассистентом режиссера- это черная, отнюдь не творческая работа, но она относится к ней очень добросовестно.
- Вы довольны ею?
- Да. Она, конечно, большая максималистка, чем я, чем наше поколение, но тем не менее, она девочка очень обязательная, честная, и нравственный счет у нее очень высок. Наверное, по этой причине не замужем. Хотя она девочка очень хорошенькая, высокая, стройная, у нее масса поклонников.
- А вы замужем, Алиса Бруновна?
- Нет, сейчас нет. Полтора года, как мы разошлись. Мой муж работал актером, а вообще он очень талантливый художник-самоучка. Так как он не заканчивал ничего, то у него была масса проблем, хотя он очень одаренный человек. И вот это обстоятельство, что у меня всегда было все в порядке, а у него всегда не в порядке, очень действовало на наши отношения. Когда мы поняли, что стрессов больше, чем в состоянии выдержать организм, мы дружно разошлись. Не далее как вчера я была у него на новоселье в мастерской, мы прелестно там посидели, поболтали. Как-то мне удается дружно расходиться (смеется), не знаю, хорошо это или плохо.
- Спасибо, что разрешили заглянуть в вашу личную жизнь. А как вы относитесь к супружеской неверности?
- Допускаю. Весь вопрос в том, чтобы при этом не ранить, не унизить человека. Потому что в конце концов, у нас же одна жизнь, и если к человеку пришла любовь — чувство стимулирующее, преображающее — почему он должен наступать на нее?
- С этим заявлением можно поспорить, немало семейных кошмаров начиналось с идиллии. О чем вы думаете в тот момент, когда смотритесь в зеркало?
- Как мало я успела — вот о чем я думаю. Понимание того, что я не успела первое, второе, пятое, десятое — это меня страшно удручает.
- Всем бы столько успеть, сколько вы.
- Могла бы больше. Например, я знаю, что могла бы хорошо учить студентов. Не поздно, кстати. Другое дело, что наш институт находится в таком удручающем состоянии, что вступать в это болото я просто боюсь. Но, с другой стороны, я настолько еще не сыта театром, что полностью перестроиться на преподавание мне хочется, а совмещать эти две вещи почти невозможно.
- Алиса Бруновна, какая награда вам наиболее дорога?
- Я, конечно, радовалась, когда получила звание народной артистки, хотя это не повлекло за собой почти ничего, ведь зарплата в театре идет по категориям, а не по званию. В 1977 году я получила Государственную премию — это две с половиной тысячи рублей. Добавила к ним киноденьги за "Служебный роман" и купила себе автомобиль, он тогда стоил пять тысяч.
- Я заметил, что вы очень много курите, Алиса Бруновна, это уже четвертая сигарета. Как у вас со здоровьем?
- Плохо. В минувшем сезоне я очень крупно заболела, три месяца провела в больнице. У меня плохие легкие, и вся дыхательная система очень скверная, поэтому мне, конечно, курить совсем нельзя. Прошла через все, что только можно, — иглоукалывание, гипноз, электропунктуру, и единственное, что обрела — это мундштук со специальными вкладышами, которые вставляются беленькими, а потом делаются темно-коричневыми. Ну вот — вы опять смотрите на сигарету. Воля избирательна: ее на что-то хватает, на что-то нет.
- Ваша известность вам никогда не мешает?
- Поведение сдвинутых по фазе меня просто удручает. Я уже думаю: может быть, сдвинутая и не замечаю этого — как правило, сумасшедшие не замечают за собой, что они сдвинуты. Долбят ко мне в дверь, звонят по телефону, лезут в почтовый ящик, требуют общения. Так как они ненормальны, то, естественно, их действия непредсказуемы и необъяснимы. Тут есть одна девочка, она уже лет 15 не дает мне прохода, пока я, уже потеряв терпение, не сдала ее в милицию, а милиция ее тут же отправила в клинику. К счастью, она тихо помешанная, поэтому не ломает дверь, а есть буйно помешанные, под наркотиками приходят.
- Как вы отдыхаете?
- Очень люблю выезжать на природу, и когда этого долго не удается, то мне просто, как алкоголику, чего-то не хватает. Очень люблю лес, собирать грибы. Есть тяга к моделированию одежды. Когда я была еще совсем маленькая, у меня была игра "Одень девочку, одень мальчика" — знаете, продавались такие картонные фигурки и всяческие наряды к ним. Но меня ни не устраивали, и я начинала конструировать свои. Я всегда сама конструирую все свои костюмы в театре, и поскольку театр всегда нищий, то я сама делаю бижутерию для всех своих ролей.
