Заказать лайки инстаграм - купить лайки nakrytka.com.
Главная актриса театра
Предвижу возражения: говорить о главном артисте театра — значит утверждать чуждый современности дух премьерства. А как же ансамбль? А как же принцип Станиславского — «сегодня Гамлет, завтра — статист...»
Но ведь история театра знает этот удивительный феномен, когда Главный артист воплощает в своем творчестве искания целого коллектива, когда по его исполнительской манере можно судить о театре вообще. Не таким ли был театр В.Ф. Комиссаржевской, — не таким ли было значение Алисы Коонен для Московского камерного театра, и не отвечала ли всем принципам юного «Красного факела» его признанная главная артистка Н. Огонь-Догановская? Вот почему я убежден, что не погрешу против истины, если назову Алису Фрейндлих главной актрисой театра имени Ленсовета.
Творчество ее хорошо известно и по кино, и по телеспектаклям, и по обильному количеству театроведческих работ, посвященных анализу ее ролей. Кажется, что можно прибавить ко всему сказанному? Но в треугольнике — драматург, актер, зритель — зритель всегда новая, неизведанная величина.
Поэтому всегда нов, всегда неповторим на сцене драматический актер. А когда приезжает знаменитость, то встречают ее аплодисментами, а потом вступает в силу суровый принцип: кому много дано, с того много спросится. Вот и приходится знаменитости в каждом новом месте с новой силой отстаивать свою власть над зрителем, и пренебречь этим законом нельзя, потому что в известном смысле слова — зритель всегда прав.
Фрейндлих явилась перед новосибирцами в маленькой, чуть ли не служебной роли Марты в спектакле «Интервью в Буэнос-Айресе». Зрители все время ждали, когда же она развернется, окажется в центре нашего внимания. Ну, если не за счет текста (в роли Марты его слишком немного), то за счет какой-нибудь паузы, ведь многие помнят знаменитую паузу Фрейндлих в арбузовской «Тане». Но нет, перед нами была скромная, сдержанная, преданная идее чилийская патриотка, очень достоверная но так до конца и оставшаяся на втором плане (если, конечно, не считать пронзительных песен — «зонгов», которые уже от имени другого образа она исполняла в паре с М. Боярским). Нас поразило умение актрисы вносить свою верную, чистую ноту в общую атмосферу спектакля, умело и чутко «аккомпанировать» главной теме, ничем не отвлекая зрительское внимание от центрального действия. В этом заключался первый урок Фрейндлих и первая ее победа.
А потом была «Ковалева из провинции» И. Дворецкого, где воедино слились высокая гражданственность, строгость судьи, бескомпромиссное понимание ею чувства долга с мягким человеческим обликом, силой женственности, причем нигде, ни в чем не ощутим был разрыв между столь контрастными чертами образа. Простота, естественность, органичность каждой минуты пребывания на сцене, безупречная логика развития характера, воплощенная логика мышления в образе — все служило утверждению давней концепции театра об облике делового человека современности. Со всей убежденностью актриса доказывает своей Ковалевой, что ее человечнейший судья, человек, единый в многогранных качествах, — подлинный нравственный идеал наших дней. Это была вторая победа артистки.
А потом появилась «Дульсинея Тобосская» с многоликой Фрейндлих-Альдонсой, покорившей зрителей во всех метаморфозах, происходящих на наших глазах с героиней Сервантеса — А. Володина. Актриса умеет в театре все. Поет чисто, музыкально, интонационно выразительно. Движется пластично, танцевально, пародийно, стилизованно, как угодно, как нужно для данного момента роли. Она умеет делать акробатические трюки, драться на шпагах, бросать лассо, кувыркаться через голову, применять приемы самбо (впрочем, это уже о другой ее не менее яркой роли Катарины из «Укрощения строптивой»).
Фрейндлих владеет тонкими комедийными красками, может, пожав плечами, как бы извиняясь, сказать коротенькое «да», и зал умирает со смеху. А может с остановившимся взглядом выйти на авансцену и вдруг расплакаться навзрыд, не закрывая лицо, некрасиво скривив губы, и вы потянетесь за платком, и ваше сердце будет разрываться на части от желания помочь, оградить от беды эту девушку, ставшую вам близкой и дорогой.
Но никогда, ни в одной роли актриса не демонстрирует свое мастерство ради самого мастерства. Она экономна в расходовании выразительных средств, сознательно снимает акценты со всего второстепенного, позволяя себе сыграть в полную силу одно-два ударных места. В этом проявляется высокий вкус, изящество, исполнения, свойственные всем лучшим актерам театра Ленсовета. И в этом заключен третий урок и третья победа артистки.
У Станиславского есть рассказ о знаменитом комике, который умел быть настолько убедительным, что позволял себе самые невероятные приспособления. Подобной силы убедительность и яркость мы наблюдали не раз у Фрейндлих.
Минуя «запыленные архивы старых обветшалых традиций и штампов» (Станиславский), Фрейндлих прообразами своих героев берет не сценических и литературных предшественников, но людей из жизни. Ее библиотекаря Екатерину Александровну Елочкину («Пятый десяток» А. Белинского) вы, без сомнения, встречали среди своих знакомых работников библиотек.
При открытии занавеса не сразу различишь эту маленькую, хлопотливую, как мышь, женщину, забравшуюся под потолок. Она перетирает книги и только тоненькое чихание выдает ее присутствие. Так же и заканчивается спектакль — снова на той же подставке библиотекарь Елочкина, и снова чихает, перетирая книги. Пришла из незаметной обыденности и ушла обратно. Но в промежутке, за время пребывания перед нами «крупным планом» Екатерина Александровна одарила нас такой силой нравственного здоровья, такой несгибаемой стойкостью, умением и свое достоинство отстоять, и другим помочь, что мы никогда не забудем уже урока, нам преподанного.
Умение за единичным, частным, достоверным до мельчайших деталей, разглядеть то большое, принципиально новое, что вошло в нашу жизнь, пронизало ее идеей человеколюбия и гражданственной активности, составляет главное в искусстве большого художника сцены Алисы Фрейндлих. В образах наших современниц она выразила идею высокой нравственности советской женщины. Ее героини, исполненные чувства долга перед обществом, являют собой гармонию делового начала с женственной мягкостью, добротой, уступчивостью, зовут за собой вечным идеалом женщины — друга, любящей жены, заботливой матери.
автор Л. Баландин
"Вечерний Новосибирск" 26 июня 1978 г.
